Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 137
выдумал, – ответил Берн. – Вообще-то он не собирался ее убивать, хотел только напугать.
– То есть сейчас, в этот самый момент Томмазо… находится внутри тюрьмы?
– Иногда отцу разрешают день пробыть на свободе. В такие дни он ездит с Томмазо к морю, в Спеккьоллу. Но сегодня ветер в сторону Адриатики, так что они могли остаться дома.
Берн повертел в руках ручку сачка. В воздухе разлетелись брызги.
– Томми не хочет туда ездить. Но Чезаре всякий раз заставляет его.
Наконец он поймал последнюю лягушку, за которой пришлось гоняться дольше всего. Он немного согнул колени, чтобы не поднимать сачок слишком высоко.
– А твои родители? – спросила я.
Лягушка выскочила из сачка и вмиг оказалась в самом глубоком месте бассейна. Оттуда ее нельзя было достать.
– Черт! – выругался Берн. – Видишь, что ты наделала? Пакостница!
У меня лопнуло терпение:
– Что это значит – «пакостница»? Ну и словечко! Зря ты на меня разозлился, это ведь не я ушибла твоего брата, или друга, или кто он там тебе!
Я хотела повернуться и уйти, но Берн впервые серьезно посмотрел на меня. Посмотрел внимательным, изучающим взглядом, как будто только что увидел. Он слегка косил, от этого его взгляд делался цепенящим.
– Прошу тебя принять мои извинения, – сказал он.
– Просишь меня принять… Опять ты странно разговариваешь?
– Ну, так прости меня еще и за это.
Сейчас в его голосе не было ни малейшей иронии. А лицо выражало искреннее сожаление и в то же время какое-то простодушие. Я наклонилась над бассейном, чтобы посмотреть, куда спряталась лягушка.
– Что это за черные нити?
Я была немного взволнована, как неделю назад, когда стояла за спиной папы, а Берн глядел на меня.
– Лягушачья икра. Лягушки приходят сюда метать икру.
– Какой ужас.
Но Берн понял меня по-своему.
– Да, ужас. Вы не только убиваете самих лягушек, вы уничтожаете икру. А ведь внутри каждой икринки – крохотное живое существо. Ваш бассейн превратился в братскую могилу.
Позже я устроилась полежать у края бассейна, но было два часа, самое жаркое время дня, и долго я не выдержала. Надо было чем-то заполнить время, и я спросила у бабушки, какой из ее детективов она посоветует мне почитать. Бабушка велела взять на полке любой, – они все хорошие. Я выбрала «Смертельное сафари», но история оказалась очень скучной и усложненной, я запуталась в именах и персонажах и скоро отложила книгу. Какое-то время я смотрела в никуда, а потом не смогла удержаться и спросила бабушку, что ей известно о парнях с фермы. Она заворочалась на диване, недовольная тем, что ее оторвали от чтения.
– Они слишком часто меняются, – сказала она. – Одни появляются, другие исчезают. Только несколько человек живут постоянно.
– Кто, например?
– Тот, кто сегодня чистил бассейн, живет там уже несколько лет. И еще альбинос крутится тут какое-то время. Его проще всех узнать.
– Чем они занимаются?
Бабушка взглянула на меня поверх раскрытой книги.
– Надо думать, ждут, когда родители заберут их отсюда. Или кто-нибудь другой заберет.
И отложила книгу, как будто я испортила ей удовольствие от чтения.
– А пока они молятся. Они еретики. Ты, наверное, даже не знаешь, кто такие еретики?
Я придумала какой-то повод, чтобы выйти из комнаты. И на меня хлынул поток безжалостного послеполуденного света. Я прошла через двор и вскарабкалась по камням, которые служили ему границей. Затем какое-то время шла вдоль сетчатой ограды. Обнаружила место, где через нее перелезли мальчики: сетка была примята наверху и деформирована посередине, как будто кто-то с размаху ударился об нее. По ту сторону ограды тоже росли деревья, ненамного выше наших, с менее ухоженными кронами. Я наклонилась, пытаясь разглядеть ферму, но она была слишком далеко.
Утром, перед тем как уйти, Берн предложил мне участвовать в погребении лягушек. Он ушел, неся в одной руке ведро с живыми, а в другой мешок с мертвыми. После стольких часов, проведенных на солнце, он совсем не вспотел.
С тех пор как дочь Козимо стала жить с мужем в Голландии, ее велосипед стоял у сарая с инвентарем, и я могла брать его, когда захочу. Но я еще ни разу им не пользовалась. Я попросила Козимо накачать шины, и через час велосипед ждал меня во дворе, смазанный маслом и сверкающий.
– Куда собралась? – спросил сторож.
– Просто покататься вокруг, вдоль подъездной дороги.
Я дождалась, пока у отца закончится послеобеденный сон и он отправится на какую-то очередную встречу, – и уехала. Въезд на ферму был с противоположной стороны от дороги, мне надо было объехать ее кругом либо перелезть через ограду и пройти полем – таким же способом мальчики пробрались в прошлый раз на наш участок.
Пока я ехала по шоссе, совсем близко от меня проносились грузовики. Я положила плеер в багажник, и мне все время приходилось наклоняться к переднему колесу, потому что провод у наушников был слишком короткий. Два или три раза я чуть не потеряла равновесие.
У фермы не было настоящей ограды, только железная решетка, которая оказалась открыта. Я слезла с велосипеда и вошла. Подъездная дорога заросла травой, и ее края не были четко обозначены, так что ее форму должны были сами определять проезжавшие по ней машины. Мне понадобилось всего пять минут, чтобы дойти до дома.
Мне уже доводилось видеть фермы, но эта была непохожа ни на одну из них. Только средняя часть дома была каменной, остальные, прилепившиеся к ней по бокам, – деревянными и более новыми, трубы и электропровода – все разного цвета. У нас дворик перед домом был аккуратно выложен каменными плитами; здесь же – просто площадка, залитая цементом, который весь растрескался.
Прислонив велосипед к бедру, я немного покашляла, чтобы привлечь к себе внимание. Никто не вышел. Тогда я сделала несколько шагов в сторону, чтобы укрыться от солнца под навесом. Дверь дома была распахнута настежь, но у меня не хватило духу войти. Вместо этого я обошла вокруг стола, покрытого полиэтиленовой скатертью с изображением карты мира. Смахнув ладонью несколько крошек, я стала искать на карте Турин, но его там не оказалось. Затем я подошла к садовым качелям. Подушки на них совсем выгорели. Я вспомнила, как рассердилась бабушка, когда Козимо вынес из сторожки во двор ее пестрые шезлонги.
Я прошлась вокруг дома, искоса посматривая на окна, но контраст между ярким светом снаружи и темнотой внутри был слишком резким, чтобы хоть что-то разглядеть. За домом я увидела Берна: он сидел в углу, в тени, на скамеечке, наклонившись. В таком положении стали видны его позвонки, которые прорисовали у него
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 137
